Сто восемь человеческих жизней унесла авария на шахте "Ульяновская" в Кузбассе.
Взрыв метана в очередной раз разметал
чьи-то
тела и судьбы по стенкам штольни. Эта авария стала самой жестокой в угольной
отрасли России — и по числу жертв, и по степени неожиданности. Ведь взорвалась
не какая-нибудь
там допотопная шахта, а суперсовременное угольное предприятие.
Шахта "Ульяновская" была построена в 2002 году, сейчас входит в структуру компании
"Южкузбассуголь". Открытие шахты в свое время специально приурочили к пятидесятилетию
Владимира Путина как подарок президенту. Здесь было установлено новое зарубежное
оборудование, не отработавшее еще и пяти лет. На шахте шла окончательная отладка
цифровой системы газового мониторинга британского производства. Но все это не помогло
избежать трагедии.
Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев заявил, что человеческий фактор в причине
аварии абсолютно исключен. Но давайте вспомним факты. Для "Южкузбассугля" это
уже третья крупная авария. В апреле 2004 года на шахте "Тайжина", входящей в состав
холдинга, погибли 47 шахтеров. Причину называли ту же, что и у нынешней аварии,
— внезапное обрушение породы и взрыв. Причем на тот момент шахта успела проработать
не больше пяти лет. В феврале 2005 года на шахте "Есаульская", также входящей
в состав "Южкузбассугля", при ликвидации пожара погибли еще 25 человек. Получается,
что за неполные четыре года компания лишилась 180 человек. Страшная статистика,
страшная закономерность. Господину Тулееву не удастся списать аварию на "Ульяновской"
на солнечное затмение, падение метеорита или прочее проявление неживой природы.
Трагедию на шахте "Ульяновская" называют крупнейшей катастрофой в горнодобывающей
отрасли России. Как нам кажется, можно было избежать таких жертв: менеджмент "Южкузбассугля"
не единожды слышал тревожные звоночки, и не только когда взрывались другие шахты
компании.
Трагедия после третьего предупреждения
На шахте "Ульяновская", расположенной в 80 километрах от Новокузнецка, разрабатывается
Ерунаковское угольное месторождение. Здесь добывают высокосортный и весьма дефицитный
на российском рынке коксующийся уголь марки "Ж". Объем ежегодной добычи на шахте
— 3 млн тонн. Предполагалось за счет использования новейшего оборудования довести
рентабельность производства (по балансовой прибыли) до 50–70% и тем самым сильно
сократить время окупаемости инвестиционных вложений.
В начале эксплуатации "Ульяновской" добыча угля в расчете на одного шахтера составляла
466,7 тонны в месяц, что стало наивысшим показателем для России. Между тем
с какого-то
момента экономические рекорды шахты стали расходиться с показателями безопасности
ее работы. Так, в октябре 2005 года областная чрезвычайная комиссия по проблемам
промышленной безопасности на угольных предприятиях выявила на "Ульяновской" превышение
нормы содержания рудничного газа (метана). Это привело к отстранению от должности
главного инженера "Ульяновской" — за то, что он не обеспечил шахту дегазационным
оборудованием. Крайне странный проступок для главного инженера, который не мог
не знать, что метану на Ерунаковском месторождении нужно уделять сверхпристальное
внимание: его содержание здесь одно из самых высоких в Кузбассе. Рудничный газ
в смеси с угольной взвесью — это пороховая бочка, в которой приходится работать
шахтерам.
Летом 2005 года в интервью местному кузбасскому изданию "Шахтер" глава Кемеровской
области Аман Тулеев упомянул еще и о проверке одной из шахт "Южкузбассугля" в Осинниках,
где выявили 40 наркоманов из числа работников. Вполне возможно, что речь шла об "Ульяновской".
Одной из причин аварий в угольной отрасли в последнее время как раз стали называть
низкий уровень квалификации кадров. Основной особенностью метана является отсутствие
у него запаха (газ в бытовых конфорках мы чувствуем потому, что в него специально
добавляют пахучие вещества). Шахтеры в случае повышения его концентрации в шахте
ощутить опасность не могут. Поэтому значимость ответственных действий в шахте
велика как нигде. Почувствовать метан можно — на интуитивном уровне, по едва уловимым
косвенным данным (голова чуть закружилась — а с чего бы это? появилась утомляемость
— а просто ли так?). Для этого надо постоянно помнить об опасности скопления метана,
о реальной возможности взрыва. Наличие разумного чувства страха помогает пунктуально
соблюдать требования правил безопасности и своевременно принимать меры. Таким
чутьем, конечно, обладают
шахтеры-профессионалы
,
но бичи-наркоманы
вряд ли к ним относятся. И только один такой "спец" одним неловким движением
может сгубить десятки человек. Стремление к быстрой окупаемости инвестиций похвально.
Но, привлекая в шахту столь неадекватных людей, менеджмент "Южкузбассугля", похоже,
перегнул палку, уповая на современное западное оборудование. В том, что системы
газового мониторинга помогут избежать любых проблем, судя по всему, был уверен
не только менеджмент "Южкузбассугля", но и руководство "Ульяновской". Утром перед
взрывом в забой шахты отправился практически весь руководящий состав предприятия.
На шахте шла отладка британской системы газового мониторинга, работающая в тестовом
режиме. В день аварии предполагалась окончательная наладка этого оборудования.
Но оборудование не помогло избежать трагедии.
Не стоит расслабляться
Менеджмент любой угольной компании сейчас вряд ли сможет решить проблему метана
и потенциальной угрозы взрыва на шахте. Как в отечественной, так и в зарубежной
практике пока что отсутствуют радикальные способы борьбы с этим злом. "К нулю
вероятность катастрофических процессов свести нельзя, — считает профессор геологического
факультета МГУ Михаил Голицын, — добиться этого можно, только полностью перейдя
на открытый процесс разработки. Это такая геологическая закономерность, что шахты
с коксующимся углем более загазованы". Тем не менее основные способы защиты есть
— предварительная откачка метана из пластов и их дегазация.
Первый из указанных способов может полностью снять опасность внезапных выбросов.
Но в России этого пока не делают. "Газ — это самое большое зло угольных месторождений,
— говорит доцент геологического факультета МГУ Наталья Пронина. — Одно время мир
был очень увлечен проблемой сбора метана, но затем охладел к ней. Фактически сейчас
есть только один бассейн, где уголь легко отдает газ:
Сан-Хуан
в США, там метан промышленно добывается из угля. Большая государственная программа
на эту тему есть в Китае. Остальной мир потерял интерес к этой проблеме, хотя
исследования ведутся во всем мире, например у нас, в России, ими занимается дочерняя
структура "Газпрома" компания "Промгаз". Пока мы не добываем и не откачиваем метан
из угольных пластов перед началом разработки месторождения".
Инновационное бюро "Эксперт" в 2005 году подготовило отчет "Инновации в угольной
отрасли", где были проанализированы основные технологи
и ноу-хау
в области безопасности угольных месторождений. В частности, там приведены расчеты
специалистов Института горного дела им. А. А. Скочинского, которые говорят, что
для добычи 3 млрд кубометров метана в год из угольных пластов в самом благоприятном
случае нужно будет пробурить не менее 18 тыс. скважин. Таким образом, тысяча кубометров
метана из угольных пластов даже в наиболее благоприятных по газопроницаемости
условиях обойдется в 290 долларов. Между тем цена одного кубометра газа, отправляемого
на экспорт, — максимум 270 долларов. Так что без субсидирования со стороны государства
добыча метана из угольных пластов становится экономически бессмысленной.
Второй способ борьбы с метаном, дегазация пластов с последующим увлажнением массива,
рекомендуется как дополнение к первому. Это самая простая и наименее затратная
технология удаления газа из забоев. По сути проводится проветривание шахт мощными
вентиляторами, нагнетающими до 20 кубометров воздуха в минуту. Проходя по системе
горных выработок, воздушный поток "разжижает" скапливающийся в шахте метан до безопасной
концентрации и выносит определенную его часть на поверхность. Однако, по мнению
экспертов, эффективность этого способа борьбы с метаном достигает 35–40%. К тому
же проветривание подземных выработок эффективно лишь при небольших объемах добычи
угля.
Выходит, эффективных технологий сведения к нулю риска аварий на угольных шахтах
пока не существует. В таком случае, если риск работы велик, может, стоит подумать
о закрытии части самых опасных из них? "Во Франции, к примеру, это и сделали",
— утверждает Михаил Голицын. Но в России это вряд ли возможно. В стране и так
дефицит отдельных марок коксующегося угля, закупать его в Австралии втридорога
вряд ли разумно.
Впрочем, заметно снизить опасность можно и более традиционными способами. Специалисты
настаивают на пересмотре правил безопасности труда в угольных шахтах в сторону
ужесточения. Они требуют наделить контролирующие органы большими полномочиями.
Нужно пересмотреть технологические карты отработки угольных пластов: со времен
СССР они не пересматривались ни разу, между тем при интенсификации добычи угля,
которая началась в России на фоне роста цен на коксующийся уголь, сделать это
просто необходимо. В ближайшее время на подземных работах найдут широкое применение
комплексы для добычи угля на участках длиной 250–300 метров. На таких участках
ожидается повышенная среднесуточная добыча угля. Но такие нагрузки на очистные
забои в метанообильных шахтах России можно допускать не всегда, поскольку выбросы
метана будут резко нарастать. Потребуется ужесточить и дисциплину. Чтобы не было
возможности проносить с собой в забой сигареты, зажигалки и т. п.
Полноценная реализация всех этих мероприятий неминуемо приведет к росту издержек
в угольном бизнесе и к снижению его рентабельности. Но овчинка стоит выделки:
чем больше в этом бизнесе появится ответственных людей, тем больше трагедий удастся
избежать.
